На смену Плиту пришел Рон Аткисон, и дела сразу стали поправляться. Мы выиграли четыре игры подряд, включая победу над «Арсеналом» со счетом 2–0. Внезапно у нас появилась надежда.
Я не знал, чего ожидать от Большого Рона. Он не признавал полумер. Он то был добродушен и спокоен, то взрывался, как бомба. Он всегда был на виду, появляясь на телевидении или открывая какой-нибудь супермаркет. Иногда это мешало ему выполнять свои непосредственные обязанности. Порой мы не видели его по нескольку дней кряду. В его отсутствие тренировками руководил Питер Шривс – джентльмен во всех смыслах этого слова.
Затем появлялся Аткинсон, обычно в четверг или пятницу, с ящиком шампанского и орал: «Привет, парни! Давайте устроим сегодня битву. Победителям – шампанское!»
Это было довольно непривычно, но эффективно. Аткинсон знал, что делает, и умел зажечь своих футболистов. Его шутки, имидж, который он себе создал – все это было просто вывеской. На самом деле он хороший специалист.
Хотя, надо признать, характер у него прескверный. Когда он выходит из себя, он просто неуправляем, что мне довелось прочувствовать на собственной шкуре.
Мы только что проиграли на выезде «Болтону» 2–3. Я плохо отыграл тот матч, как, впрочем, и все остальные. Как буря, Аткинсон влетел в раздевалку после финального свистка и сразу набросился на меня.
«Паоло, ты просто дерьмо, когда играешь на выезде!» - заорал он. Его лицо было ярко красного цвета, а глаза, кажется, вот-вот готовы были выпрыгнуть из орбит. «Ты кусок дерьма, ты так в штаны наложил, что даже ни разу до мяча не дотронулся!»
Есть много типов тренеров. Некоторые ведут себя спокойно, другие ругаются и орут с рассвета до заката. Если бы Аткинсон принадлежал ко второй категории, мне бы было наплевать. Конечно, было бы немного неприятно, потому что я терпеть не могу, когда мне говорят, что я плохо играю на выезде. Выездные матчи всегда тяжело даются. Я не видел, чтобы Деннис Бергкамп блистал где-нибудь, кроме «Хайбери». Это особенно относится к «Шеффилд Уэнсдей». Мы ведь были не «Манчестер Юнайтед», но Аткинсон ожидал от меня максимума. Я должен был одновременно исполнять роль защитника, опорника, вингера и центр-форварда.
Но даже и в таком случае я бы ничего не имел против. Некоторые тренеры иначе не могут. Они самоутверждаются, понося всех налево и направо, не гнушаясь оскорблениями в адрес игроков. Но ведь Аткинсон был не такой. Он раньше никогда не поднимал голос на меня, и очень редко на кого-нибудь из моих одноклубников.
И все равно, я бы его простил, если бы не его следующий поступок. Я помню все, как будто это случилось вчера. Я только снял бутсы и сидел на скамье, когда он снова влетел в раздевалку и набросился на меня: «Ты кусок дерьма! - заорал он. – В следующий раз, когда будешь получать зарплату, хорошенько посмотри на себя в зеркало! Тебе должно стать стыдно!»
Это переполнило чашу моего терпения. Я вскочил с места и вплотную приблизился к нему. Между нами было несколько сантиметров.
«Черт возьми, что ты несешь?» - прошептал я.
«Что, черт возьми, такое ты мне говоришь?»
На мгновение мы оба застыли, напряженно смотря друг другу в глаза. У него был взгляд сумасшедшего.
«Кого ты, черт возьми, из себя строишь, позволяя себе так со мной разговаривать? – закричал я. – Это тебе должно быть стыдно! Ты приходишь на тренировки раз в неделю! Один раз! Кому-кому, а тебе бы лучше помолчать! Да плати они тебе один фунт в неделю, ты бы все равно был вором, потому что ты ничего для клуба не делаешь! Ты просто вор! Ты крадешь деньги у команды, у болельщиков!»
К этому времени его лицо из красного превратилось в багровое. Он весь трясся, задыхался. Вокруг рта появилась пена. «У нас дерьмовая команда и дерьмовый тренер! – продолжал орать я. – Мы все дерьмо! Сегодня мы все дерьмово играли, и ты смеешь приходить сюда и обвинять во всем только меня?»
Я видел, что он вот-вот окончательно потеряет над собой контроль.
«Да я каждый день свою задницу подставляю! – закричал я, ударив себя по груди. Я твою задницу спасал весь сезон! Я не жалею себя на тренировках! Я честно зарабатываю свои деньги каждый день! А ты приходишь сюда и крадешь, крадешь деньги у клуба! Можешь обзывать меня дерьмом, говорить, что я плохой человек, но не смей никогда заикаться о моей зарплате или о моем профессионализме! Я профессионал, а ты – вор!»
Аткинсон стиснул кулаки.
Его трясло, лицо перекосилось от злости. Он продолжал повторять одно и то же хриплым голосом: «Ты дерьмо! Ты кусок дерьма!»
Я наклонился к нему и сказал настолько спокойно, насколько только мог: «Давай, давай, я перед тобой, кто здесь, на х..., в штаны наложил?»
Это стало последней каплей. Я все еще стоял на скамье, когда на меня посыпались удары. У Аткинсона был вид одержимого.
Шривс, Дес Уокер, Энди Хинчлиф вклинились, чтобы нас разнять. Через несколько минут страсти улеглись. Люди могут говорить обо мне, что угодно, но никто, никто не имеет права ставить под сомнение мой профессионализм. Я придаю огромное значение своим тренировкам, я работаю так же много, как все, и я не позволю никому утверждать, что я непрофессионально отношусь к своим обязанностям.
Вспоминая те события, думаю, ни я, ни он не имели в виду то, что говорили в тот день. Я – точно. Мне кажется, мы с Роном похожи в том, что когда мы сердимся, когда выходим из себя, мы говорим не то, что действительно хотим сказать.
Ты взрываешься, и слова просто вылетают из твоих уст. Это внутренняя реакция, и она почти не имеет связи с твоими настоящими чувствами. В таких случаях тебе хочется побольнее задеть своего противника. Он меня очень сильно обидел, когда сказал, что от меня нет толку в выездных матчах, а в ответ я обвинил его в халатном отношении к своим обязанностям.
То, что произошло дальше, как нельзя лучше характеризует Рона Аткинсона как человека. Я знаю, что некоторые считают его клоуном, рекламирующим самого себя. Но как бы там ни было, он умный, справедливый человек, который хорошо знает свое дело. Хотелось бы, чтобы люди судили других по их поступкам, результатам их работы, а не по имиджу, который они себе создали.
В следующий раз, когда я его встретил, все было забыто. Все. Создавалось впечатление, что нашей стычки вообще никогда не было. С другим тренером, наверное, последствия были бы иными. Меня бы оштрафовали или поставили на трансфер, а может, и то и другое. Но Аткинсон понимал, что перед ним стоит задание, которое он должен выполнить. Ему нужно было помочь «Шеффилд» удержаться в Премьер-лиге любой ценой. И он знал, что шансы команды избежать понижения в классе будут выше, если я останусь. Не хочу сказать, что я незаменим. Отдельный футболист не может заменить целую команду. Но Аткинсон понимал, что мой вклад в командную игру стоил больше, чем инцидент после игры с «Болтоном». Он не только ничего не предпринял, чтобы меня наказать, а несколько недель спустя даже сделал меня капитаном. Наш вратарь Питер Атертон не мог играть в матче против «Барнсли», и Аткинсон выбрал меня в качестве капитана. Это было для меня очень важно. Он бы мог назначить кого угодно, например, Деса Уокера, который уже четыре года защищал цвета клуба, и когда-то выступал за сборную. Но он дал капитанскую повязку мне – иностранцу, который играл за клуб только восемь месяцев и с которым он за две недели до того подрался.
Думаю, это многое говорит о нас. С моей стороны, я имел честь исполнять роль капитана в «Селтике», «Шеффилд Уэнсдей» и «Вест Хэме». Люди критикуют меня по самым разным поводам, но думаю, что назначая меня капитаном, тренеры и руководство клубов понимают, что я прирожденный лидер, способный повести за собой партнеров, собственным примером показывая, как нужно бороться и играть. В прессе обо мне всегда говорят как о «несдержанном», «любящем спорить» или «ненадежном», как будто я какой-нибудь буян. Но в реальности это не так. Три разных британских тренера доверили мне капитанскую повязку в первый же сезон моего выступления за их клубы. Могло бы такое произойти, будь я просто эгоистичной примадонной? Думаю, нет.
Действия Аткинсона, прежде всего, показывают, что, по сути, мы очень похожи друг на друга. Мы потеряли контроль над собой, взорвались, но когда все было кончено, забыли о произошедшем, и больше не таили злобу друг на друга. В ситуациях, когда теряешь контроль над собой, твои самые потаенные чувства выплескиваются наружу, но ты не обязательно выражаешь их так, как тебе хотелось бы. Оглядываясь назад, мне кажется, мы оба отчасти верили в то, что говорили. Он думал, уж не знаю почему, что я не до конца выкладываюсь в выездных матчах. Я считал, что он должен пересмотреть отношение к выполнению своих обязанностей. Возможно, мы по-прежнему придерживались своей точки зрения, но это не мешало нашей совместной работе. Мы открыто выражали свои мысли, и это привело к столкновению, словесному и физическому. Но лучшая линия поведения – играть в открытую, потому что когда ты высказал свое мнение, на душе становится легче, и ты можешь двигаться дальше.
В конце концов, не имеет значения, был ли кто-то из нас прав. Главное – мы выполнили свою миссию и удержали «Шеффилд Уэнсдэй» в Премьер-лиге. Как бы люди его не критиковали, его дела говорят сами за себя. Он – победитель и один из лучших тренеров в моей карьере.
Моя душа чиста. В ней нет места для ненависти. Мне сложно на кого-то сердиться. Думаю, Аткинсон такой же, как Томми Бёрнс из «Селтика». Мы повздорили раз, и все. У нас обоих была большая цель: помочь «Шеффилду Уэнсдэй» сохранить прописку в Премьер-лиге. Мы оба могли бы все бросить и уйти тогда. Я знаю многих футболистов, которые отказываются играть под руководством тренера, применившего к ним физическую силу. И я знаю многих тренеров, которые в жизни не станут продолжать работу с футболистом, поставившим под сомнение их авторитет, и тем более вступившим с ними в драку (не забывайте, что в моей карьере такое было дважды: с Трапаттони в «Ювентусе» и с Капелло в «Милане»).
Но прежде всего, мы хотели спасти «Шеффилд Уэнсдэй», поэтому остались. Я буду всегда уважать Аткинсона за его поступок, за то, что он смог переступить через себя, забыть тот инцидент и принести максимальную пользу команде. О нем мало новостей с тех пор, как он ушел из «Уэнсдэй». Я знаю, что он выступает по телевидению, парадируя самого себя, ну и что? Мне все равно. Он шоумен, он очень популярен, и он счастлив.
Но это никоим образом не умоляет его заслуг в футболе. Не в моей власти судить его или критиковать. Мне только кажется странным, что когда люди его вспоминают, они, прежде всего, говорят о его характере, называя его парнем, которого нельзя серьезно воспринимать. В то же время Плит в их памяти остался как серьезный, компетентный тренер. А ведь последний привел «Шеффилд Уэнсдэй» на грань пропасти, и только Аткинсон, приняв находившийся на последнем месте клуб, смог удержать его в элите, попутно выиграв у таких грандов, как «Манчестер Юнайтед» и «Арсенал».
В том сезоне я забил четырнадцать мячей: двенадцать – в чемпионате, два – в Кубке Вортингтона, и все – с игры. Это стало прекрасным началом моей карьеры в Премьер-лиге, и когда я вернулся после летнего отпуска в Англию из Италии, я с нетерпением ждал начала нового сезона.
Комментариев нет:
Отправить комментарий